Решение суда от 06.02.2018 и определение ВС Карелии

АПЕЛЛЯЦИОННАЯ  ЖАЛОБА.

06 февраля 2018 года  решением Сортавальского городского суда  отказано в удовлетворении моего иска к Соколовой Л*** И***, предметом, которого было требование о защите чести, достоинства и деловой репутации.

Основанием иска  были три факта распространения ответчиком сведений,  порочащих честь, достоинство и мою репутацию. По фактам от 13 октября 2017 года и 24 октября 2017 года в качестве доказательства распространения порочащих сведений мною были представлены аудиозаписи. По факту от 14 июня 2017 года  суду  была представлена видеозапись событий.

В мотивировочной части судебного решения  отражено, что судом указанные аудиозаписи и видеозапись были прослушаны и просмотрены. После указанных процессуальных действий  суд пришёл к выводу, что:
1. якобы «факт распространения ответчицей негативных сведений о Боголюбове А.О. истцом не доказан».
    Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, следует понимать изложение в публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу.
    Во всех 3-х эпизодах зафиксированы аудио и видеозаписями устные сообщения ответчицы нескольким лицам.
    Порочащий характер таких сведений (сообщений) судом не подвергался сомнению.
    2. якобы «реплики и умозаключения ответчик высказывала не именно в адрес истца».
    А в чей же тогда? Или ответчик должен был на аудио-видеозаписях называть ФИО, место прописки и работы истца, чтобы после этого только продолжать поливать его грязью?
    Ответчик не сообщил суду и не доказал, что распространяемые сведения касались кого-либо другого. Из всех обстоятельств рассматриваемых фактов следует, что распространяемые сведения касались именно истца.
    3. якобы «реплики и умозаключения ответчика, судя по интонации, не носили безусловно утвердительный характер».
    Как суд мог оценить интонацию? Все слова, произносимые ответчиком при  распространении, имели утвердительный характер, как по интонации, так и по содержанию. Ни разу не использовались слова типа «я полагаю, предполагаю, думаю», «возможно», «вероятно» «мое мнение, что» и т. п.
    Как указано в обзоре практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации (утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 16 марта 2016 г.).
«Определение характера распространенной информации для отнесения этой информации к утверждениям о фактах или к оценочным суждениям, мнениям, убеждениям требует специальных знаний в области лингвистики.
Исходя из изложенного, суду для установления характера распространенной информации необходимо было назначить по делу лингвистическую экспертизу.»
Между тем судом этого сделано не было, что повлекло за собой вынесение незаконного судебного акта.
    4. якобы «суд не установил, что произносимые ответчиком реплики имели цель создания у судебного пристава-исполнителя негативной характеристики истца».
    Какую же цель иную цель имел ответчик, сообщая приставу о поджоге истцом ее дома,  например?
    Другой цели ответчика судом не установлено.
    И потом, цель распространения не может оцениваться судом в данном деле. Не важно, с какой целью ответчик распространяла ложные и порочащие сведения. Важны факты такого распространения. Цель распространения не является мотивировкой для того или иного решения суда по данным делам.
    5. Суд считает, что «ответчица выражала свое субъективное мнение, восприятие сложившейся обстановки без цели, чтобы ее умозаключения и реплики стали известны и интересны посторонним лицам».
    Субъективное мнение, как пишет суд в мотивировочной части «может опираться на факты, и содержать оценку фактов». Какой-либо факт ответчик доказал? Нет, и не собирался доказывать! И инициативы суда для такого доказывания не было.
    Мнение в утвердительной форме является утверждением, о чем я писал в п.3.
    Интерес или безразличие посторонних лиц к распространяемым сведениям не может являться мотивировкой для того или иного решения суда по данным делам. Если ответчица распространила сведения, то они стали известны посторонним лицам, не важно какую цель преследовала ответчица.
    6. якобы «судом не установлено, что ответчик могла распространять порочащие  сведения об истце каким-либо иным образом».
    Тем самым суд сам признает, что сведения распространялись в рассматриваемых эпизодах. А распространяла ли ответчица порочащие истца сведения другими способами или нет — не имеет значение для решения по делу и не является мотивировкой для того или иного решения суда по данным делам.
    7. якобы «все обстоятельства настоящего иска стали известны членам СОНТ Гранит благодаря тому, что указанные записи истец размещал в сети Интернете.»
    В данном случае, суд намекает на то, что сам истец «распространяет» таким образом о себе порочащие сведения. Однако, фактически это является распространением истцом сведений о фактах распространения о нем порочащих сведений ответчиком.
    Дальнейшее распространение тех или иных сведений не является предметом иска.
    Это также не может рассматриваться судом и являться мотивировкой для того или иного решения суда по данным делам.
   
Уважаемый суд апелляционной инстанции,
  прошу Вас согласиться со мной в том, что  при указанной выше мотивировке решение Сортавальского городского суда является противоречивым в своих выводах и не законным, как с точки зрения в применении процессуального, так и материального права.

Существующие разъяснения Пленума Верховного Суда РФ в доступной форме ориентируют нас, как следует правильно применять положения статьи 152 Гражданского кодекса РФ. Логика судьи Сортавальского городского суда, и толкование им норм права, на мой взгляд, полностью не совпадает с разъяснениями высшей судебной инстанции.

Я считаю,  что  мною задача истца была выполнена. Факт распространения  порочащих сведений я доказал путём предоставления  аудио и видео записей.

А вот ответчик Соколова со своим представителем в судебном заседании не использовала процессуального правила для доказывания позиции ответчика, то есть  не доказала распространенных порочащих истца фактов, что я являюсь больным человеком или, скажем, алкоголиком, поджигателем её дачи, и так далее.
    Наоборот, истец предоставил доказательства, хотя и не должен был, ложности распространяемых ответчиком сведений. Тем самым истец также и доказал, что факты, распространяемые ответчиком, могут быть проверены на соответствие действительности. И об этом говорит абзац 3 п.9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N3 от 24.02.2005, о чем также в мотивировочной части упомянула судья в 1-м абзаце стр.4 решения.

    Вместо того, чтобы  предложить Соколовой и её представителю представлять доказательства подлинности  распространенной информации и фактов,  судья «спрятала» Соколову за вуаль своего покровительства.
    Получается, что суд первой инстанции  вместо объективной оценки доказательств  взял на себя функцию защитника Соколовой и в мотивировочной части решения вместо Соколовой отыскал  оправдания  для противозаконного поведения ответчицы.

Пользуясь права, установленными статьи 320–322 Гражданского процессуального кодекса РФ, прошу судебную коллегию по гражданским делам ВС РК  отменить решение Сортавальского городского суда от 06 февраля 2018 года,  вынести новое решение об удовлетворении моего иска.

Подача апелляционной жалобы мною оплачена государственной пошлиной, квитанция об уплате пошлины прилагается в подлиннике.